Бездна в кружке

Арсений был в отпуске, в разводе, в своей квартире, в раздрае. Внезапно выросшие отпускные он тратил пока только на еду. Гулял редко, два-три раза в неделю, недалеко от дома. Не общался с друзьями и знакомыми. Играл в «Танки», смотрел телевизор, пытался читать детектив. Стояло лето, шла неделя дождей с грозами, шум от соседней стройки прекратился.

Как-то на кухне он взял со стола железную эмалированную кружку, чтобы попить воды. С кружкой что-то было не так, Арсений не сразу понял, в чём дело. Вроде бы обычная, привычная кружка — снаружи жёлтая, внутри белая с чёрным ободком. Но, случайно заглянув в неё, Арсений отпрянул. Вместо дна там бела бездна. Это стало понятно за первые доли секунды. Бесконечный колодец, бездонный тоннель куда-то. Белый цвет эмали как бы продолжался в низ, но быстро серел и темнел, завершаясь чёрным кругом. Переведя дыхание, Арсений осторожно осмотрел кружку. Всё на месте: стенки, дно, ручка, тот же вес, тот же металл. Заглянул внутрь ещё раз — бездна была на месте. Он понаклонял кружку так и сяк, все законы перспективы сохранялись, но бесконечный коридор никуда не девался.

Это было либо наваждением, либо бредом. Через полчаса ничего не изменилось, кружку можно было держать в руках, перемещать, ставить на стол, переворачивать — бездна оставалась в ней, если заглянуть. Всё остальное — домашние предметы, обстановка, сама квартира не изменились никак. За окнами грохотала гроза. Поморщившись, Арсений с тревогой предположил, что сходит с ума. Но кроме кружки ничего об этом не говорило. Поэтому он решил подождать, хотя бы до вечера. На кухню не заходил, ел перед телевизором, играть и читать не хотелось вообще.

Вечером кружка демонстрировала всё ту же бесконечную протяжённость вместо дна. Арсений крикнул туда и отпрыгнул от неожиданности: эхо голоса — он выкрикнул просто «Э!» — звучало откуда-то издалека настолько изменённым, что даже не напоминало человеческий тембр. Что, если оставить кружку перевёрнутой на столе? Не вариант, так будет казаться, что ей нечто накрыли, чтобы не сбежало. А вдруг там другие законы гравитации и кухня, а с ней всё жильё упадёт в неведомый портал? По крайней мере, пока предмет стоял, как обычно, на кухонном столе, всё оставалось на местах.

Лить или класть что-то в кружку он совсем не хотел. Достаточно уже того, что физический мир вот так изменился. Экспериментировать вслепую было страшно. Арсений в юности читал много фантастики — радужного там было мало, а неприятностей и ужасов хватало. Долго смотреть в бездну он тоже опасался, потому что, как пишут в книгах, бездна могла начать всматриваться в ответ. Ситуация была жуткая и непонятная. Что-то предпринимать, кому-то рассказать и показать, снять всё на видео — таких мыслей не было. Мыслей у Арсения по этому поводу не было вообще никаких. Он был почти в ступоре.

Он совершил только один странный, но показавшийся ему уместным поступок. Накрыл кружку листом бумаги с нецензурной надписью, сделанной на скорую руку ручкой. Листок покрывал кружку матом внутрь, это представлялось логичным. Больше ничего сверхъестественного не происходило. По крайней мере, никаких других признаков паранормального не было заметно.

Утомившись, Арсений уснул на диване перед телевизором, где на экране львы раздирали на полосы несчастную зебру. Спал он крепко, не снилось ничего. Разбудил его какой-то шум возни, позвякивания, глухие звуки речи. Он открыл глаза, свет горел, хотя он его выключал перед сном. В квартире явно кто-то был, их даже было много. Зайдя в зал, Аресний увидел застолье — какие-то люди за накрытым столом, человек десять. Все чинные и сдержанные, поэтому было непонятно — поминки это, день рождения или свадьба. Они молча, неспешно ели, позвякивая приборами, едва слышно переговариваясь, не обращая внимания на вошедшего хозяина. Арсений рванул на кухню. Там у плиты и кухонного стола суетились женщины за сорок. Они что-то готовили и непрерывно, ровным тоном обсуждали всех, кого могли вспомнить. Из кастрюли поднимался пар, стучал нож о доску, пахло копчёной рыбой и зеленью.

Арсений пошарил глазами по столу — кружки нигде не было. Это так его напугало и расстроило, что он, снова незамеченный никем, попятился к своему дивану. В комнате, у окна стоял незнакомый молодой человек, лет 25-ти и сбирался в одиночку пить портвейн, зелёная бутылка с пёстрой этикеткой стояла на подоконнике. В руке он держал бездонную кружку.

— Как это? Нельзя! — Арсений услышал свой хриплый сонный голос. Мозг работал плохо, лихорадочно подбирая даже не смыслы, а хотя бы подходящие слова. Он наклонился и побежал к человеку у окна. Тот быстро опрокинул кружку себе в рот. Арсению показалось, что что-то лопнуло в пространстве комнаты — то ли бутылка с вином, то ли молодой человек, то ли сама комната. Произошло нечто непоправимое, катастрофическое. Мокрые брызги полетели в Арсения, тяжёлые и холодные.

Он вскрикнул и упал с дивана на пол. Начинало светать, негромко работал телевизор — теперь на экране мощно дымился и извергал пепел крупный вулкан. Сон был очень натуральным, у Арсения даже слегка тряслись руки. Он встал, массируя ушибленное бедро, прошёл на всякий случай в зал — там никакого стола с гостями, затем на кухню — там тоже всё по-старому. На столе желтела кружка, накрытая матерным листком. Арсений осторожно взял эту бумажку и осмотрел. Надпись кривым, поспешным почерком никуда не делась. Ёмкое послание было прежним. Бумажный лист тоже был тем же самым. Арсений аккуратно заглянул в кружку. Бездна была на месте.

По сути, в этом феномене, размышлял Арсений, не было ничего разумного или особо пугающего. Просто в одном конкретном месте возникла аномалия пространства. Может, это даже не единичный случай. Впрочем, в интернете и по тв ни о чём подобном не сообщалось. Мир пребывал в неведении насчёт порталов в посуде или в других предметах быта. Друзьям не стоит рассказывать точно. Они не поймут или растрезвонят посторонним, пойдут слухи, и к чему это приведёт неизвестно. Но ни к чему хорошему. А что, если эта штука появилась тут специально для меня, Арсения?

Надо было проветриться. Кружку Арсений решил пока спрятать. На антресолях, где хранилась нечасто используемая посуда, после развода стало почти пусто. Кружку он спрятал туда, за старый термос. Бумажкой с надписью уже не стал её закрывать.

Было ещё рано, пустые улицы не успели подсохнуть после ливня. Дышалось легко, ходьба приводила мысли более-менее в ровный строй. Откуда эта кружка вообще взялась? Не помню. Сразу после переезда был ремонт, ссоры с женой из-за нанятых рабочих. Скорее всего, кружку забыл кто-то из них. У нас раньше такой не было. Была старая железная, чуть поменьше, голубая, с кривой рукояткой. Принадлежала родителям, а может даже ещё бабушке с дедом. Никаких странностей с ней никогда не было — кружка и кружка.

А что, если это не единственный аномальный предмет в квартире? Что, если есть ещё другая посуда или какие-то вещи с дном? Арсений остановился, развернулся и помчал бегом обратно. По пути отмечал — всё на местах, подъезд, лифт, площадка перед квартирами. Дома осмотрел все кастрюли, чашки, вазы, тарелки, тазы и так далее. В запале даже заглянул в половник и в ванну на всякий случай. Ничего экстраординарного, всюду обыкновенное дно. Унитаз с раковиной тоже оказались вне подозрений.

Полез на антресоли за бездонной кружкой, случайно уронил на пол термос. От грохота рука дёрнулась и кружка тоже полетела вниз. Звякнула звонко и неприятно. Арсений зажмурился. Спустился со стула, наклонился к кружке, лежавшей на боку. На её белой стенке снизу прилепилась соринка — кусочек шерстяной красной нитки. Арсений выдержал минутную паузу, понаблюдал за ниткой, затем осторожно взялся за ручку кружки и наклонил её. Нитка не хотела сползать на пол. Арсений слегка потряс кружку, потом ещё сильнее — нитка сдвинулась и сползла к краю кружки, потом свалилась на ламинат. Он выдохнул, будто спас от смерти мелкое беспомощное существо. А, может, спас самого себя, мало ли что этот казус мог запустить через бездонную трубу?

Он прошёл с пустой кружкой на кухню. Дыхание вдруг сбилось, в глазах потемнело, в ушах отозвался резкий звон недавно упавшей кружки. Закружилась голова, кухонная обстановка стала вращаться вокруг Арсения. Он успел поставить посудину, показавшуюся вдруг ледяной, на стол и рухнул в обморок.

Не было ничего, совсем ничего, а затем он обнаружил себя стоящим перед зеркалом в прихожей. Было ощущение, что он стоит тут так уже давно. Бра на стене светило вполсилы, всё было мрачным. Арсений смотрел в упор на своё отражение в зеркале. Из зеркала вместо него смотрел чёрт. Он был со свиным рылом, с рыжей щетиной, асимметричной лысиной и в парадной генеральской форме. Крупные, как блюдца лимонно-жёлтые глазищи уставились в глаза Арсению.

— Ты кто? — спросили оба синхронно. Голоса были разные, вообще не похожие. Арсений поднял руку и вытер пот с лица. Чёрт в форме остался неподвижен, только моргнул раз. Затем заморгал свет в бра, отчего в прихожей стало ещё больше потусторонне.

— Я тут живу, — выдавил из себя Арсений, мелко дрожа и продолжая потеть. Спереди его футболка пропиталась чем-то влажным, видимо, рвотой. Они не отводили взгляда друг от друга. Чёрт в зеркале чуть мотнул головой и сказал, чётко разделяя слова и роняя с губ слюну:

— Я Средний. Средний Алексей Михайлович, генерал армии. Службу начал на Дальнем Востоке, дослужился до Генштаба. В армии стал известен благодаря двум вещам. Первое — придумал название для консервов с тушёнкой, «Пушечное мясо». Второе — изобрёл тактику осады вражеских городов «Трави-Пали». Когда с подветренной стороны пускают газ, а с противоположной, куда будут бежать враги и население — применяют фосфорные снаряды. С флангов обеспечивается артобстрел. Среди генералов имел прозвище Палец.

Чёрт замолчал, громко дыша пятаком. Арсений тоже молча стоял перед зеркалом. Тело было, будто не его, каким-то одеревеневшим. Ум тоже работал еле-еле, словно продираясь свозь слои тугой ваты и тратя на эти усилия всю энергию. Наконец, он собрался и выдохнул:

— Какой же ты генерал. Ты вроде демон.

— Демон! — крякнул чёрт и косо ухмыльнулся. — Я ни в чёрта, ни в бога не верю. Верю только в командирский голос и хорошую пиздюлину!

На этих словах он поднял руку, чтобы потрясти кулаком, но Арсений увидел, что никакого кулака не было, а рука оканчивалась свежим обрубком, с которого свисал веер разорванных жил и сосудов.

— Да ты себя хоть видел? — вдруг воскликнул Арсений. Откуда-то появилось раздражение, а с ним некоторый прилив сил. Он с трудом повернулся, сделал пять шагов до ванной, зашёл туда, в темноте отодрал от стены овальное зеркало и вернулся с ним в прихожую. Поставил перед зеркалом с чёртом это зеркало и крикнул:

— На! Посмотри!

Голова чёрта сморщилась, как резко сдутый мяч, морда провалилась в себя, а затем вернулось прежнее обличье. Чёрт распахнул слюнявую пасть, из его пятака текла густая чёрная жидкость. На его лысине выросло что-то вроде бурого одуванчика и тут же ссохлось и опало. Было заметно, как чёртова фигура бугрится, кое-где вспучивается, словно он вот-вот лопнет от скопившихся газов. Чёрная пасть проорала:

— Ладно! Дуэль! В войну я ничего не знал про обстрелы больниц, школ и микрорайонов. В общем, знал, но это не афишировалось. Противника я стал представлять не людьми, а так, какими-то посторонними существами. Так легче уничтожать врага, проще его побеждать. И со временем количество убитых гражданских перестало иметь значение, уже не интересовало. Это было, как разогнавшаяся мясорубка или бензопила — уже не остановить. В Академии про такое особо не рассказывали, чистоплюи. Считаю, что все их теории — соплежуйство. Учит только практика, только реальный бой. А двое моих детей, старших, заявили мне, что я палач и убийца, пока я оплачивал их учёбу в местах, которые даже выговорить не могу. Что они понимают про жизнь, про мир, про ад? Я просто такой, какой я есть и делаю то, что умею. На том всё. Остальное — муть, враньё и подстава!

Чёрт явно оклемался после зеркального коридора и вынужденной короткой речи. Он прорычал Арсению, тыча в него обрубком: «Раз дуэль, погоди-ка!» — и шагнул из отражения куда-то вбок, в бурую темноту. Видно, ему были известны некие правила, о которых Арсений и не догадывался.

Скоро генеральский чёрт появился в зеркале, держа единственной целой рукой что-то вроде отполированного медного подноса. Он выставил его перед Арсением и провыл:

— Вот те ответка, ядрёна мать!

Ничего страшного не произошло. Поднос умеренно ослепил Арсения, вместо генерал-демона Среднего появилось жёлтое нечёткое пятно. Но что-то начало происходить, ускоряясь и набирая силу внутри Арсения. Во рту появился привкус металла, а в голове словно застряло занозистое полено. Арсений непроизвольно раскрыл рот и начал говорить монотонно:

— Я какой в детстве был, такой и сейчас. Жену не то чтобы сильно любил, просто по молодости схлестнулись, захотелось, вроде получилось. У неё было то же самое, я не её идеал. Поженились и за три года съели наш брак, наши отношения полностью. Рад, что не успели сделать детей. После развода не хочу ни видеть её, ни слышать о ней. Думаю, у неё ко мне такие же чувства. А я понял, что я никакой. Живу низачем, нет никакой цели, ничего меня не интересует, кроме моего быта да и то без фанатизма. Ни карьера, ни ЗОЖ, ни тем более политика — не интересны. Хожу на работу, что-то делаю обычное, просто живу дальше. У меня даже хобби нет, в детстве когда-то начал собирать монеты, но и то забросил быстро. Люди окружающие тоже не особенно меня интересуют. Планов никаких не строю, может, когда-нибудь на море съезжу, может, какой-нибудь роман закрутится не по-серьёзному, и всё, дальше ничего. Вроде и скучно, но к чему-то себя приложить — душа не лежит. Могу перед телеком и в «Танчиках» до самой смерти просидеть без проблем. И сам уже к своим годам знаю, что я не серый, не средний, я — никакой.

Арсений смолк, как будто его голос выключили. Ощущения были странные, как будто он кукла чревовещателя, но чужим голосом рассказывает о себе главную правду.

— Вот оно что, — мрачно процедил чёртов генерал Палец, отшвырнув сияющий поднос. — Выходит, я сотни тысяч трупов наделал, города и сёла в крови и пепле утопил, для отпрысков своих гнидой и убийцей стал, а ты просто — никакой? Просто — никто, ни зачем, ни о чём? Какая же это дуэль? Это заранее проигранная мной партия, неравный соперник. Муть, враньё и подстава! Я же говорил!!!

Чёрт плюнул чёрной слизью в Арсения. Клякса рывком появилась по эту сторону зеркала и медленными каплями потекла вниз. Арсений стоял и не ощущал победы или превосходства. Но чёрт не спешил исчезать из зеркального отражения. Он что-то задумал, и это было написано на его уродливой роже. Он снова куда-то исчез, а Арсений остался стоять перед полутёмным зеркалом с пятном плевка. Сдвинуться с места не получалось.

«Бред какой-то несусветный», — пронеслась в его голове одинокая здравая мысль. Чёрт вдруг выскочил сбоку, и он был не один. На плече он держал смуглую, а может быть просто грязную женщину с тёмными слипшимися волосами, в одних засаленных, окровавленных трусах. По всему её худому телу распределились порезы разной глубины, кожу покрывали гематомы. Глаза женщины полностью заплыли, веки были синими. Свою ношу чёрт придерживал искалеченной рукой, а другой схватил женщину за волосы и запрокинул её голову. Из её виска торчал ржавый металлический вентиль. Чёрт крутанул его несколько раз и направил женское лицо на Арсения. Она распахнула рот и оттуда вырвался поток бурой массы. Он покрыл всю зеркальную поверхность с той стороны, так что Арсений перестал что-либо видеть, кроме бурой, комковатой плоскости. Что-то грохнулось на пол, а затем чёртов палец стал писать по бурому слова, справа налево.

Арсений без затруднений читал появляющийся обратный текст. Через прозрачность букв была видна ухмыляющаяся морда с мокрым пятаком. Чёртово послание гласило:

«СЕМ ТЫСЯЧЬ СИРИЙЦЕВ ДВЕ СОТНИ БОЛЬНИЦ ДЕСЯТКАМИ ШКОЛЫ ДА РЫНКИ БЛОКИР ГУМПОМОЩЬ ПУСКАЙ ЖРУТ КАШАКОВ А ПЫТКИ КАКИЕ КОВРОВЫЙ РАЗНОС КАСЕТНЫЕ СЮРПРИЗЫ В АЛЕПО ТОТАЛЬНО СНЕСТИ НАВСЕГДА ЗАПУГАТЬ МУСЛИМОВ ЧТОБ ДО ПОТРОХОВ ПРОНЯЛО ГРАЖДАНСКУЮ СВОЛОЧ СИДЕЛИ БЫ ТИХО ХИМОЗОЙ ПОД КОРЕНЬ ИХ ВСЕХ»

Арсений резко рассвирепел, кровь ударила в голову, от адреналина зашатало. Эти задом наперёд проделанные пальцем в каком-то гное буквы оскорбляли и провоцировали. Он схватил со столика под зеркалом первый попавшийся предмет — это оказалась увесистая шкатулка для ключей и прочей мелочи — и врезал по зеркалу. Шкатулка разлетелась на части, а стекло осталось нетронутым, даже не завибрировало, как будто было из сверхпрочного материала. Арсений чётко представил изувеченное лицо женщины по ту сторону и закричал нечленораздельно.

Чёрт стёр единственной ладонью свои каракули, сообразив, что их прочитали, и эффект достигнут. Он снова стоял и пялился своими жёлтыми блюдцами, мундир кое-где был в пятнах крови. Арсений с яростью ощутил внезапную перемену в себе. Он вырос, укрупнился, встал в опасную, вызывающую позу, за спиной с шумом расправились ослепительные золотые крылья, они были сплошь покрыты большим острыми шипами. Голова ощетинилась золотым ребристым шлемом со сверкающими рядами лезвий. Все тело обросло сияющими переплетёнными доспехами, так что теперь он выглядел как драгоценный лапоть и как архангел. В руках вспыхнуло что-то огромное, вроде алебарды. Арсений громовым голосом произнёс прямо в лицо Среднему чёрту загадочные слова:

И сразу ударил оружием чёрта по лысине. Как это удалось сделать через зеркало — было непонятно. Но это получилось, и чёрт с расколотой головой — внутри слоями была уложена белёсая мерзкая паста — повалился навзничь во мрак. Арсения сразу же начали покидать силы, весь славный антураж испарился, стало так утомительно, что пришлось привалиться к стене и осесть на пол. Он осознал себя одетым в некий старческий вельвет, на ногах тоже были вельветовые мокасины, от ткани разило мочой и тленом. Он мягкой бесформенной грудой полулежал в мрачной прихожей, и жизнь начала покидать его.

« Я просто не успеваю ничего понять», — жалобно пульсировала его мысль.

Зеркало тем временем слабо мерцало, играло тёплыми цветовыми пятнами. Один из ласковых бликов упал Арсению на грудь, на смятый прогнивший вельвет. Это было похоже на намёк, что всё страшное, мучительное и плохое закончилось. По крайней мере, на этот раз. Появилась слабая надежда, что жизнь продлится дальше. Она станет другой, изменится, увидит новые шансы и сама даст такие же шансы кому-нибудь. Нужно только ничего не забыть из важного. Что-то важное нужно запомнить, сохранить.

«Кружка!», — запылало в растерянном сознании Арсения. Он с трудом поднялся на ноги, вонючее тряпьё осталось кучкой на полу. Прошёл на кухню, кружки там не было. Хотя, вот же она, на подоконнике. Бездонный предмет из другой вселенной. Арсений уже без опаски посмотрел в небольшую бесконечность вместо дна. Очень длинный, ничем не оканчивающийся тоннель куда-то, может, в никуда. С его носа в кружку сорвалась капля пота или слезы. Она беззвучно пропала в беспредельности. Просто и обыкновенно — исчезла. И ничего больше не произошло.

«Зеркало», — вспомнил с болью в темечке Арсений. Теперь я, наверное, другой человек, и я могу, хочу проверить всё, мне интересно, может, первый раз за всю жизнь интересно. Сжав в ладони кружку, он пошаркал в прихожую, где всё ещё мигало упрямым светом бра. Зеркало больше не переливалось разноцветными волнами, оно сумрачно отражало стену напротив. На его поверхности не было следов плевка, следов удара, ничего. Но рядом с ним ощущалась какая-то тревожная энергия.

«Я их познакомлю, надо доверять своей интуиции, я же был каким-то божеством или ангелом», — неуверенно подумал Арсений, пошатываясь у зеркального прямоугольника. Он вытянул руку с кружкой к амальгаме. Не заметил, как рука его удлинилась, а кружка стала размером с ночной горшок. Зеркало маячило вдалеке, метрах, наверное, в десяти. Шаг сквозь упругий воздух длился почти бесконечно. Всего Арсения растянуло по гигантской прихожей. Стояла мягкая, полная тишина, в ней не предполагались звуки вообще. Думать тоже было невозможно. Арсений застрял в нескончаемости шага к удаляющейся цели. Вокруг было неприглядно, лампа в бра больше не светила, но и не погасла. Чудовищная пауза едва текла в туманном направлении.

Каким-то образом он оказался прямо перед зеркальной плоскостью, хотя его задняя часть — затылок, спина, одна нога — всё ещё улиточно ползли вдалеке. «Я наедине с собой не я. Чашу изопью до дна», — в уме начиналось отчаянное скатывание в бред. Зеркало трепетало: если бы у него было лицо, то это были бы страшные гримасы и корчи. Напряжение находилось только в отражающем тонком слое, а за ним — пустое, равнодушное Ничто. Арсений смотрел сквозь амальгаму, но Ничто не поддавалось рассмотрению. Тогда он выставил кружку бездной к зеркалу и зачем-то зарычал, скорее всего, из-за важности момента.

Дальше произошло совсем странное. Всё как бы вдохнуло само себя и выдохнуло. Потом зеркало вместе с куском прихожей стало всасываться в укрупнившуюся кружку. Структура квартиры, дома не изменилась, но деформировалась вся область пространства вокруг. Оно, как ртуть втекало в жерло кружки — искривлённая стена с зеркалом, куском потолка, лампой на потолке, часть коридора у ванной. Арсений отшатнулся — медленно, долго, заторможенно. Вся эта безумная картина с кружкой, всосавшей часть квартиры, застыла, замерла. Где-то очень далеко что-то один раз расхлябанно грохотнуло, следом раздался короткий звенящий удар. Чернота и белёсая поверхность несколько раз перевернулись.

Его память и он сам раздвоились. Это были как бы два жгута, раскалённые докрасна процессом воспоминания. Он обычный в скучном мире, и он героический среди непонятного. Ничто из этого не казалось настоящим. Оба красных жгута мемориально переплелись, чтобы скрыть противоречие. Он осмотрелся, вокруг был мрак, а сам он лежал на краю светлого, довольно гладкого тоннеля, почти у обрыва в темноту. В огромном сумрачном пространстве снаружи тоннеля что-то происходило. Это были такие огромные события, что понять их было невозможно. Ему нравилось лежать у ворот вечности, даже с массивной суетой поблизости. Но тут ко входу в белую, удобную трубу, где он уютно расположился, приблизилось гигантское лицо. Выпученный глаз заглянул в тоннель, зрачок сузился, увидев его на краю. А потом его, как он ни цеплялся за своё положение, в пару приёмов стряхнули вниз, в темноту.

май 2023