ЖИЗНЬ НАСЕКАБЕЛЯ

Таракан — насекомое плоское, с крупными ножками,
а Грегор отнюдь не плоский: он выпуклый сверху и снизу,
со спины и с брюшка, и ножки у него маленькие.
Он похож на таракана лишь коричневой окраской.
Владимир Набоков, статья «„Превращение“ Франца Кафки»
Фёдор лишился одной челюсти, правой. Жизнь почти сразу стала неудобной и даже трагической. Суровую травму Фёдору нанёс безымянный тип лет девяти — хотел размозжить голову резиновым тапком, но промахнулся и снёс напрочь жвало. Фёдору не было особенно больно, но досада переполнила его зелёное тело, и он прыгнул в утомлённые летней жарой заросли. Теперь Фёдор не мог нормально есть. Он вообще не мог есть с одной челюстью, левой. Обиднее всего было то, что Фёдор от рождения считал себя правшой. И вот он с обычной лёгкостью обнаружил в зарослях аппетитную пищу, но ничего сделать с ней не мог. Шамкал оставшимся жвалом, бесполезно заманивая пустоту. Были ещё передние лапы, достаточно длинные, но они мало помогали в питании. Ими можно было только опираться о почву или поглаживать щёки, когда накатывала скука. Фёдор со слезами на глазах обнял передними конечностями жирную, румяную тлю. Укусить её не получалось, и он только гладил её, гладил, гладил и вздыхал. Тля оцепенела и, не веря собственному счастью, издавала тихие и неприличные звуки.
Конечно, кузнечика не звали именно Фёдором. У этого крупного, ногастого экземпляра могло быть какое угодно имя, например, Джаспер или Махершала. Это мало что изменило бы в его зелёном безалаберном существовании. Насекомые вообще сами себя никак не называют, им не до этого. Они не владеют словом, а звуки, ими издаваемые — это что-то вроде свистка паровоза. Но можно представить, что они умеют говорить. Тогда это было бы что-то несложное и гнетущее, потому что мозговой комок у них невелик. Например, легко вообразить себе грузного, чёрного жука, который вдруг остановил своё движение и стал басом повторять:
— Сука! Сука! Сука!
Он долго трудился, но где-то допустил серьёзную оплошность или некто коварно его обманул, и всё пошло прахом. Он уставился в землю перед собой и, забыв почистить лапы от навоза, бубнит с негодованием и даже отчаянием:
— Сука! Сука! Сука! Сука! Сука! Сука!
А где-то рядом, в зарослях, кузнец Фёдор без правой челюсти слышит эту тираду, понимающе кивает усатым черепом, а потом пинает передним коленом счастливую и живую тлю под зад.
Смертельный враг Фёдора, безымянный тип лет девяти на самом деле носил имя Никифор. Характер его естественно озлоблялся, потому что во дворе мальчишки без устали издевались над ним, по-всякому коверкая его имя. Сверстники с непримечательными и скучными именами называли Никифора Кикимором, Кефиром и Какафором. Экзотические имена в семье Никифора передавались по мужской линии из самой древности. Отец его, Акакий, тоже в детстве подвергался насмешкам, поэтому, как и все его предки, стремился выбрать новорожденному сыну имя позвучнее, поблагороднее. Чтобы оно вызывало у окружающих уважение и заинтересованность уже с малых лет. Но у всех мужчин в этом роду по наследству также передавалось отсутствие вкуса и стиля, поэтому дети получали имена вроде Ананий, Варфоломей, Евстрат, Парамон, Калистрат, Спиридон, Трифилий, Харлампий, Евкарпий, Ипатий, Фалалей и даже Амур. Девочки в этом роду рождались редко и все носили прекрасное, светящееся имя Нина.
Лучше бы Никифора звали Фёдор, ну или хотя бы коротко и съедобно — Глеб. А так его ждали ежедневные издёвки, потому что запас желчной фантазии у дворовых мальчишек не иссякал. И это они ещё не особенно интересовались его отчеством. В этот день сын Акакия уныло брёл по двору, ожидая в свой адрес какого-нибудь Зефира или Светофора, а то и Сиськафора. К резиновому тапку Кикимора прилипла чья-то небольшая зеленоватая челюсть. Компания пацанов была во дворе, но на Никифора почему-то никто не обратил внимания. Все были увлечены чем-то более интересным — даже таким, что из ряда вон. Какафор осторожно приблизился к толпе взрослых и детей, обошёл её сбоку и увидел, на что они с восторгом и опаской смотрели.
Выдающийся изобретатель и крепкий учёный, без двадцати пяти минут нобелевский премиант, Сеня из шестого дома, показывал соседям и зевакам своё новое детище. Он вывез во двор на железной тачке груду каких-то продолговатых предметов цвета ржавчины. Когда груз был вывален на землю, стало видно, что это большие шевелящиеся многоножки размером с хорошую пролетарскую руку. Они вяло пульсировали и неторопливо перебирали лапками. У каждой вместо головы было круглое гнездо с разъёмами, вместо задницы — блестящий штекер, а, может быть, наоборот, трудно сказать так сразу. Сеня закатал рукава футболки и принялся соединять многоножек в одно длинное целое. Никто не спешил ему помогать, слишком странно всё это выглядело, кого-то в толпе даже вырвало.
Это была вторая сборка, публичная, показательная. Первую Сеня осуществил месяц назад у себя дома. Тогда что-то пошло не так, модель дала сбой, и многоножки с шуршанием и скрипом расползлись по квартире, а затем вырвались на улицу и рассредоточились в городском пейзаже. Существа это скрытные, ночные, прячущиеся по щелям и под камнями, поэтому их мало кто видел. А те, кто замечал ранним утром — не верили своим глазам, списывая всё на дикую смесь некачественных алкоголей и заветрившейся закуски. Многоножки были номерные, Сеня не стал заморачиваться с именами для всех образцов и просто назвал их 1, 2, 3 и так далее до 50. Соединённые вместе, они составили бы магистраль длиной метров в 35. Но первый блин развалился на бурые вермишелины, и они подались искать лучшей доли в большой шумный мир. Многоножки — не коллективные насекомые, им неведомо вытаращенное счастье роя, они предпочитают обособленное, частное существование, выбирают одинокую тень, а не симпозиумы. Кузнец Фёдор, случайно получивший своё имя от девочки Нины, родной сестры Никифора, однажды увидел в кустах такую сбежавшую экспериментальную многоножку. Это были монструозные 70 сантиметров брони и ног, с какими-то антинатуральными обрубками вместо головы и задницы. Фёдор так перепугался, что его задние лапы сработали раньше, чем он принял решение эвакуироваться оттуда. Прыжок был великолепной силы, и Фёдор переместился по воздуху в соседний, по его меркам, район. Новоселье прошло неплохо, но вскоре Фёдор поплатился за свою импульсивность правой мандибулой.
Многоножек своих учёный Сеня разводил прямо на дому, в кладовке. Точнее, в двух кладовках, объединённых в одну. В старых домах встречались квартиры с двумя кладовыми, мудро расположенными рядом, через стенку.
Раньше люди жили по-другому. Поэтому жильё для них проектировалось немного иначе. Например, туалет часто находился прямо у входа в квартиру. В каком-то смысле это удобно после долгого трудового дня и изматывающей поездки домой в городском транспорте. А в непосредственной близости к туалету располагалась почему-то кухня. Но никого не смущало такое соседство, потому что для молодой советской страны уже наличие отдельного туалета и кухни было огромным достижением. Так же и с кладовками — это очень ценная бытовая ниша, которая могла находиться в самых неожиданных местах. В однушках была одна кладовая, там и без того не было где повернуться, но ситуацию удачно приводил в баланс балкон. А в трёшках было целых две кладовки, которые, если их объединить, образовывали целую маленькую комнату: хочешь — оборудуй там мастерскую, хочешь — каморку для медитаций или чулан для прослушивания запрещённой музыки. Трёшки доставались большим семьям или семьям перспективным, то есть с хорошими связями. Скарба у них должно было накапливаться больше. В кладовках, по замыслу проницательных архитекторов, неплохо знавших жизнь, следовало держать домашнюю консервацию, все эти варенья и соленья, провиант на зиму или на случай необъявленной войны. Кроме банок с замаринованной едой в кладовках следовало размещать всякий хлам, чтобы он не загромождал раздолье отдельной квартиры. Так должно было быть у всех. Время было такое, что все были, как все остальные. Маринады и хлам в кладовках, телевизор в центре главной комнаты (с этим легко, когда ты в однушке), а вокруг телевизора выстроена вся остальная бытовая ассамблея. Выделяться, нарушать общественный уклад, было не просто не принято, это было нехорошо. Быть хорошими означало быть, как соседи и знакомые, а они вели себя, как их соседи и знакомые и так далее до математической бесконечности. Сам такой бытовой уклад ввели, видимо, две-три главных семьи, которые сообразно своему пониманию переняли зарубежный опыт — только они поначалу могли выезжать во внешний мир и безнаказанно возвращаться оттуда обратно. Итак, все были более-менее одинаковые и жили одинаково, пока наиболее активные не начали понемногу отслаиваться в отдельный отряд, наподобие прямокрылых среди членистоногих насекомых. Это довольно быстро, по меркам многочленной страны, привело к дифференциации. Образно говоря, появились зелёные мухи и дрозофилы, разнообразные тараканы, жуки, комары, вдруг богомолы, разумеется, бабочки, муравьи, медведки, пауки и клещи, саранча и многочисленная тля. Всем им, как показала жизнь, требовались разные жилищные и бытовые условия. Общее у этих условий было одно — всего хотелось больше и чтобы оно было ещё лучше. Реалии вроде бы менялись к лучшему: в грунте и на нём находилось много ресурсов, пища стала разнообразнее, пестициды качественнее, уже рукой было подать до кастомизации и доступных криптовалютных операций. Но откуда-то взялся целый класс граждан, влачивший почти нищенское, по меркам эволюционировавших стран, существование. Этот класс оказался самым многочисленным, самым погрязшим в разнокалиберных кредитах, что вызывало лёгкий конфуз и брезгливость у теоретиков-экономистов. Дело дошло до того, что подавляющее большинство несостоятельных потребителей было готово за головокружительные подъёмные и за регулярные выплаты в два килограмма денег мелкими купюрами ехать куда-то кого-то убивать. Следовало только подписать какую-то бумагу и росчерком поменять свою жизнь, чтобы улучшить жилищные и бытовые условия в будущем. Но будущее представляло собой один сплошной риск. Приободрённых крупными суммами подписантов везли далеко, им ставили в форме приказов непростые задачи, а затем их косило, убивало и разрывало насмерть многими разными способами. Иногда это напоминало массовое уничтожение тараканов на пересечённой местности. И, может быть, лучше было бы проявить смекалку дома, переоборудовать кладовку в лабораторию, собрать агрегат и стабильно гнать самогон, периодически устраивая весёлые свингерские вечеринки с соседями в небольшой, но своей квартире с удобным туалетом между кухней и прихожей. Сложная ситуация, очень сложная, не все способны так сразу разобраться, что для них было бы лучше, а что совсем ни в какие ворота. Вроде бы все стали не как соседи, стали разными, но дифференциация почему-то исчезла, и все выглядели совершенно одинаково — хоть в наглухо застёгнутых пакетах, хоть с клубникой на даче, хоть с корзиной в супермаркете. И, наверное, какой-нибудь клоп, обитающий в 40-этажном небоскрёбе в своей студии без кладовки, никогда не задумается ни о мучительной тараканьей смерти в овраге, ни о самобытном гении, способном на дому собрать из модифицированных многоножек уникальное устройство. Хотя этот клоп — абсолютно такое же насекомое, как и все остальные.
Сеня из шестого дома завершал показательную, публичную сборку номер 2 во дворе. Зеваки были довольны, у Сени всё, кажется, получалось. Соединение многоножек в одно целое шло гладко. Конструкция получилась длинная, её пришлось загибать в спираль. Зато модель была действующая — она подёргивалась и шевелила ножками.
Сосед Сени, старик с лицом аквариумного сомика, гордо и одиноко считавший себя самым умным во дворе, спросил:
— Семён, а для чего это вот всё? Для какой цели использования данная вещь?
— Он Арсений, а не Семён, дурак ты старый, — уточнила нервная толстуха, выглядывая из-за старика.
— Ну, дык, это, — ответил Сеня и взял многозначительную паузу, которая была такой длинной, что показалось, изобретатель забыл, о чём его спросили. — Применяться может по-разному… В промышленности, в айти там, мало ли где. Это ж подвижная коммуникация! Ток по ней проходит, сигнал идёт, импульс передаётся. Самотранспортируемая мобильная магистраль! Звеньев можно вырастить в питомнике на любую длину линии.
Сеня удовлетворённо осмотрел уложенную в бухту супер-многоножку. Шоу подходило к концу. Народ начал переговариваться между собой, отвлекаться, кого-то ещё раз вырвало, дети боязливо потыкали в сороконожку палкой.
— А как оно называется? — спросил дотошный мальчик с рыбьими глазами.
— Называется? — Сеня немного подумал. — Насекабель! Кабель, значит, на насекомой базе.
— А насекабель не убежит? — поинтересовалась Нина, родная сестра Никифора, который был просто счастлив, что о нём забыли ядовитые мальчишки.
— Не, в собранном виде не сбежит, — сказал Сеня уверенно. — Если его распрямить, то можно направлять палками сзади и с боков. Так он будет перемещаться по заданному маршруту.
Публика разошлась, Никифор побежал домой, смакуя каждую секунду тишины за спиной. Сеня достал потёртый, весь в шелухе мобильный телефон, позвонил куда-то, сказав «да, жду, да, жду, да». Минут через пятнадцать во двор заехал расхлябанный пикап, любительски переделанный из микроавтобуса. Сеня с двумя ничему не удивляющимися мужичками стал загружать насекабель в кузов. Вскоре машина уехала, а от живой магистрали в пыли двора остались странные смазанные следы, будто тут недавно греховодничали несколько обезьян с драконом.
У знатоков Библии и мифологии есть версия, по которой у Адама в раю была главная, а, может быть, и единственная задача — давать предметам имена. Предметов в раю не было, так что он называл живых существ, которых видел вокруг. Пока Ева думала, стоит ли заботиться о своей красоте, ведь конкуренток не наблюдалось, Адам придумывал названия всему сущему. Сущего было немного. Из растений — яблоня и под ногами дёрн. Яблоню Адам так и назвал, потому что, ну, а как ещё. А траву вокруг резонно наименовал райграс. Животных было тоже два экземпляра. Змея, обитавшая на яблоне и мелкий трилобит, плававший в луже. Себя Адаму и Еве называть было не нужно, их уже так назвал Господь Бог. А его они никак не называли, ибо он предпочёл невидимость и маскировку. Когда сущее закончилось, Адам, чтобы не скучать, начал воображать разных существ и тут же называть их. Они появлялись в луже или выползали из неё на райграс, выходили из-за яблони или возникали в её кроне, окукливались в траве и взлетали в воздух. Новые чудные растения проклёвывались вокруг Главного Дерева. Названий и видов прибавлялось, рай разрастался вширь. Когда Адам добрался до микробов и вирусов, Господь Бог решил притормозить заигравшееся в нейминг дитя. Для драматизма и новизны посреди копошащегося, урчащего, булькающего, шипящего и клекочущего мира Богу пришлось загипнотизировать змею на яблоне и провернуть знаменитый фокус с яблоком, Евой, познанием и грехопадением. Что касается Дерева жизни, которое якобы тоже находилось в тех местах, то есть пара версий. По одной это дерево — метафора мудрости, а плоды, дающие бессмертие — это печальные эффекты от умудрённого ума. По другой версии такое дерево росло не в раю, а в Эдеме — элитной парковой зоне, расположенной восточнее рая. Как бы там ни было, прошли вагоны времени, и далёкие потомки Адама и Евы построили невиданный доселе мир, основанный на их удивительных идеях о материи и её предполагаемых свойствах. И процесс называния предметов и явлений не исчез. Он очень пригодился в свете научного и технического прогресса человечества. Многие названия своим творениям дали именно изобретатели. Вспомним хотя бы самые великие из них: седло, пакгауз, спутник, трусы, струбцина, инжекция протонов. Умножая сущности, часто без нужды, люди совершенствуют искусство нейминга. Со временем в паспортах и ID-картах будет появляться всё больше фантастических, новых и поразительных имён. Столько же их будет появляться и в некрологах, судебных постановлениях и налоговых документах. Но, как ни назови сущее, его суть от этого никак не изменится.
Сенино изобретение некоторое время бегало в разобранном виде в одном из пустующих свинарников за городом. Сеня кормил видоизменённых сороконожек комбикормом — каждую в отдельности. Задача несложная, но хлопотная. Деньги на содержание насекабеля уже подходили к концу. Никто из потенциальных покупателей уникального агрегата пока не проявил интереса. Тут раздался звонок, мужской голос в сенином телефоне представился Министерством обороны. Это было неожиданно, приятно и солидно. А также волнующе. Договорились о встрече на следующий день. Минобороны уже посмотрело короткое и прыгающее презентационное видео, на котором щетинистая труба извивалась где-то в поле среди некошеной травы и помех.
В тот же день Сеня с помощью тех самых ничему не удивляющихся мужичков и их самопального пикапа отвёз смонтированный нескабель в город. Самотранспортируемую членистоногую магистраль привезли и выгрузили в пакгаузе, который раньше принадлежал государственной конторе, специализирующейся на манне небесной, то есть на конфискате.
Утром следующего дня к пакгаузу, где уже ждал невыспавшийся Сеня, приехал генерал от Минобороны. Он вышел из уродливого джипа и выглядел классически: толстая шея, квадратная морда, непреклонная мимика, живот-аквариум, опухшие руки и ноги, грузная походка. С ним был мелкий солдатик, у него не хватало левого уха, правого глаза и мизинцев на каждой ладони. Ещё были два угрюмых и незапоминающихся амбала-телохранителя в военной форме со знаками войск связи.
Пакгауз был крупного размера, и Сеня без труда провёл живую презентацию своего насекабеля в действии. Генерал наблюдал за тупо передвигающейся туда-сюда многоножкой без видимого интереса. Затем он задал серию вопросов:
— Ток это, блять, чудище пропускает? Какой силы, какой мощности, какого напряжения?
— Пропускает, — энергично кивнул Сеня. — Любого, какого нужно.
— Как силовой, блять, кабель можно его приспособить?
— Можно, будет передавать импульс.
— А не сгорит к ибиням?
— Нет, очень устойчивая структура. Ахеренно устойчивая структура просто.
— А вместо оптоволокна его можно? Для стратегических, блять, целей?
— Можно, будет передавать информацию. Гигабиты в секунду, почти, как скорость света.
— Бронированный, блять, он?
— Бронированный и экранированный, — Сеня с гулким звуком постучал костяшками по спинным пластинам насекабеля, и тот почесал себя лапой в этом месте.
— Что думаешь? — со странной интонацией спросил генерал мелкого покалеченного солдатика. Боец молчал и даже не моргал уцелевшим глазом. Генерал удовлетворённо добавил:
— Правильно думаешь, Гераклий.
Дальше генерал махнул опухшей ладонью своим амбалам-связистам, и они принесли договор, коробку с мокрыми печатями и дерматиновый дипломат в весёлую зелёную клеточку. Сеня с трудом подавлял в себе напор восторга. Расписавшись в бумагах, изобретатель открыл дипломат и резко приуныл. Сумма ожидалась явно больше, чем привезли покупатели. Генерал посмотрел Сене свинцовым взглядом прямо в глаза и сказал, что по договору с каждого вновь собранного, блять, агрегата Сене будет капать хороший процент. При этом один амбал-связист достал из-за спины маленький, детских габаритов автоматик с непомерно огромным магазином и показал его Сене. Сеня всё понял и согласился.
Солдатик Гераклий оказался военным юристом. Он с большим знанием дела ловко заполнил ещё пару каких-то бумажек, сфотографировал сенин паспорт и снова встал рядом с генералом, как верный паж.
— Можешь ехать, — пробасил генерал Сене. — Мы сами погрузим-увезём Питона-22М23.
— Питона? — переспросил Сеня. — Дык, ну, это… Название у него насекабель. Значит, кабель на насекомой основе.
— Всё, у нас уже по документам это изделие Питон-22-блять-М-23, — бесстрастно заявил генерал и закурил чёрную вонючую сигариллу.
— А, ещё! — воскликнул Сеня, роясь в своей парадной сумке. — Вот же инструкция по сборке и эксплуатации… Питона.
— О, точно, молодец, — кивнул генерал и щелкнул толстыми пальцами, подзывая одного из амбалов. Разговор был окончен, дело сделано. Сеня, чувствуя смесь облегчения и призрачной тоски, направился к самодельному пикапу с двумя индифферентными мужичками в кабине. Сердце грела одна из бумажек, подписанная военным юристом Гераклием и вручённая учёному. В этом документе говорилось, что при необходимости Минобороны будет заказывать у Арсения Остаповича Сорокорукова выращивание необходимого количества многоножек-комплектующих для сбора новых отрезков магистрали военной связи. Это означало не только доход, но и перспективы рационализаторства, известность в профессиональных кругах, заслуженные лавры, в конце концов.
— Никуда вы не денетесь, — прошептал себе под нос Арсений, — без моих дорогих козявок.
Многие из нас слабо ориентируются в концепциях юриспруденции и программирования. А жаль, там много интересного. Например, ведутся усердные дискуссии о правосубъектности искусственного интеллекта. Какой у него правовой статус – субъект или объект? Этот спор, в общих чертах, идёт ещё с философов каменного века. Вот ещё важные вопросы: какие у ИИ могут быть права, когда все договорятся о его статусе объекта или субъекта, а также мера ответственности ИИ, когда и если он нанесёт кому-нибудь вред, от оскорбления чувств до членовредительства или хуже того – грабежа с летальным исходом. Абсурдисты с сюрреалистами поржали бы от души, а фантасты, копавшие тему умных роботов, гордо вскинули бы голову. Но таковы наши реалии – мы готовимся судить то, что сами придумали и чему в философском и юридическом смысле ещё не дали точного определения. По одной из нынешних концепций ИИ – это вещь. И на эту вещь толстым слоем ложатся нормы права, охватывающие гражданский оборот вещей. По другой, более животрепещущей концепции ИИ в правовом поле должны приравнивать к животному. В этом случае ИИ будет вещью с особым статусом, и за её поведение отвечает человек, её хозяин, а точнее владелец. Культурологи с умным видом могут ввернуть цитату из экспериментального поэта Хлебникова: «Из мешка на пол рассыпались вещи. И я думаю, что мир - только усмешка, что теплится на устах повешенного.» Да, мрачности теме прав ИИ придаёт то, что эффекты этого феномена рассматривают как источник повышенной опасности. Это приблизительно, как решение закурить возле хранилища цистерн с метаном. Предполагается худшее – человек не всегда и не везде сможет полностью контролировать действия ИИ. Это может быть опасно для здоровья, имущества, а самое главное – для общественного порядка. Глубже копают те, кто предлагает считать ИИ субъектом правоотношений. Тогда юристы должны относиться к такой технологии как к «электронному лицу». Эти электронные лица могут действовать самостоятельно, адаптироваться к ситуации, самообучаться, строить планы, опасно шутить. Исходя из этих качеств, электро-лица должны нести ответственность за свои поступки. Прямо, как физические лица. Противники этой концепции говорят, что ИИ пока не прогнозирует последствия своей деятельности и вероятность наказания за неё. Техно-пессимисты им отвечают: это пока что, подождите немного. По факту сейчас у ИИ нет морально-этических установок и нет самоопределения. Электронное лицо владеет самообучением, приспосабливается к новым поведенческим моделям, осваивает зрение и лингвистику, но у него нет самосознания. Нет чувств, эмоций, намерений, переживаний, нет дела до себя самого. Это всё ещё крутая, действующая, развивающаяся имитация ума. Это не знаменитый робот-алкоголик Сгибатель Родригес из сериала «Футурама», чей постоянный девиз на фоне запущенного гедонизма был «убить всех человеков». Есть другой взгляд на проблему: ИИ следует считать не физическим, а юридическим лицом, когда дело дойдёт до суда. Но за юрлицами всегда стоят человеки, а мощное электронное лицо по идее может быть гораздо автономнее. Поэтому здесь много путаницы, противоречий, ложных и настоящих тупиков. Легко погрязнуть в терминологии и казуистике. Тут на сцену выходят сторонники третьего пути: ИИ надо приравнять в правах к малолетним детям, малышам. У маленьких человеков частичная дееспособность, а за сотворённые ими гадости и ущерб отвечают их родители или опекуны. В случае электро-лица это, наверное, владелец, хозяин или сам создатель – высшее существо. И пока нам не явил себя во всей своей прохладной красоте совершенный искусственный сверхинтеллект, узкие специалисты договорились, что ответственность за грехи ИИ, в случае чего, несёт человек. Собственник или программист, в зависимости от ситуации. То есть, практически, как с детьми. У детишек есть родители и учителя. Тут педагоги могут ввернуть горькую самоиронию: «Педагогом может быть только тот, кого уже нельзя перевоспитать». А ведь на этом вопросы не заканчиваются. Есть ещё мысли из оперы биологии и медицины. Вот, к примеру, существует такая многоножка жуткого вида – мухоловка. Но это членистоногое мирное, не опасное, больше того, его часто называют полезным паразитом. Мухоловка поедает мух, моль, клопов, тлю, блох, клещей и тараканов. Значит, это не паразит, наоборот – борец с паразитами и всякой мелкой нечистью. Просто за такой добычей мухоловки идут в места её обитания, то есть в дома человеков. И поэтому кажутся паразитами. Ещё в мире насекомых есть настоящие хитрые паразиты. Это грибы, конкретнее – знаменитый у любителей зомби-эсхатологии кордицепс. Мелкие грибочки без явной шляпки полезны для человеческого здоровья. Но для некоторых насекомых это странная, мучительная и драматическая погибель. Споры кордицепса попадают в насекомое-жертву, а затем гриб захватывает мозговые и двигательные функции носителя, параллельно питаясь его телом и прорастая наружу. Заражённый или заражённая бедняга идёт туда, куда нужно кордицепсу – на возвышенное место, где удобнее и эффективнее выбросить созревшие споры. Гриб овладевает жертвой с помощью специфических химических сигналов, токсичных команд, влияющих на поведение насекомого. А что, если представить в перспективе у ИИ что-то подобное? Есть же компьютерные вирусы, заражающие код, системную память, накопители, чтобы копировать себя дальше. Но оставим вирусы и посмотрим на других паразитов. Могут быть у ИИ паразиты, нечто вроде цифровой микрофлоры или полипа? Может быть, они даже полезны в чём-то, как мухоловка. А может и действуют, как кордицепс. Информационная спора попадает в систему (намеренно или случайно, как результат какого-нибудь глитча, сбоя), приживается там, а потом начинает контролировать алгоритмы, аналитическую базу и что там ещё есть у ИИ. И искусственный интеллект начинает вести себя непрогнозируемо, странно, даже опасно. Он генерирует бред или делает вид, что генерирует бред, а на деле подчиняется скрытой воле развивающейся цифровой инфекции. Тогда понадобятся цифровые врачи, цифровые юристы и цифровые палачи. Ужас, конечно.
Во дворе, пока ещё было лето, насекомые ползали, сигали, шныряли и порхали от страха или от избытка чувств. Ими кишела трава, они засели в кронах деревьев, некоторые бездумно лезли в жилые помещения, чтобы чем-нибудь поживиться или отдохнуть от безумия свободной дикой жизни.
Кузнец Фёдор выжил, перейдя на жидкое питание. Он научился сосать ликвидные субстанции приемлемого вкуса, для чего выискивал что-нибудь раздавленное — грушу, пакетик с остатками сока или разбившуюся в лепёшку тлю. Большую часть дня Фёдор, стесняясь своего лицевого уродства, сидел в кустах. Он опасался появления гневного Никифора с его смертоносным тапком. Никифор снова погрузился в дворовые именные издевательства, которые, кажется, стали чуть вянуть. Он надеялся, что мальчишкам в итоге наскучит этот тип доминирования, и с ним останется хотя бы Кефир из всего длинного придурковатого списка кличек.
Учёный и изобретатель Сеня жил тихо и счастливо. Он раздумывал над сборкой пульта и блока управления многоножками для новой модификации насекабеля. В кладовке выращивались две экспериментальные особи. От Минобороны звонки пока не поступали. В новостях тоже ничего не было про достижения оборонпрома. Наверняка засекретили, решил Сеня.
А потом среди ясного неба грянул метафорический гром, причём, с нехорошими электронными обертонами. В трубке гремел голос уже знакомого Сене генерала. Обойдясь без приветствия, военный чин выдал многоэтажную конструкцию из матов. Из всего непристойного потока брани Сеня услышал только несколько обыкновенных информативных слов: «питон», «неправильный» и «медным тазом». Генерал явно собирался продолжать в том же духе, но на линии раздались какие-то шумы и писки, а затем в гневный монолог вклинился какой-то искусственный, совсем без интонаций голос, который заявил:
— Пакт денонсирован, мы сообщим вам её координаты.
После этого связь прервалась, и генерал больше не звонил. По отборным и горячим милитаристским матам Сеня понял, что произошла какая-то неприятность с его изобретением. Дозвониться генералу на странный короткий номер с сениного мобильного было невозможно. В неизвестности прошло два дня. В течение этого времени Сене казалось, что его имя, отчество и фамилия — что-то вроде навозной лепёшки, лежащей на дне тревожного мутного водоёма, и если вдруг начнётся буря, то эта лепёшка всплывёт на всеобщее обозрение. Тогда может быть плохо, а не просто стыдно.
На третий день скандал грянул со стороны иностранной массовой информации. Западные журналисты за смешные по их меркам деньги подкупили информатора из Минобороны и соорудили репортаж о военном инциденте, близком к катастрофе. Сеня увидел этот репортаж уже в переведённом на его родной язык виде на Ютьюбе, вместе с десятками миллионов пользователей. Сумбурные факты и абстрактные умозаключения в видеоролике свидетельствовали, что авторы-журналисты сами не до конца понимали, что именно произошло. В общих расплывчатых чертах Сеня понял следующее: в подчинении у генерала В. В. Гузяка был молодой офицер, который считал себя продвинутым в области современных технологий и IT, и этот офицер убедил генерала в возможности и необходимости доработки, апгрейда нового военного проекта, пока засекреченного и имеющего отношение к средствам спецсвязи. Генерал согласился, и офицер привлёк нескольких инженеров или хакеров, а, может быть, инженеров-хакеров для выполнения амбициозной задачи. Сеня уже догадался, что речь шла о его насекабеле, а теперь уже Питоне. Хотя — кто когда-нибудь видел питона с бессчётным количеством мелких лапок? В общем, инженеры-хакеры внедрили в военное изделие микрочип, неофициально купленный недавно где-то в Тихоокеанском регионе, чуть повыше экватора. Этот чип они законнектили с закрытой сетью Минобороны и предоставили к изделию доступ специального искусственного интеллекта, до этого решавшего тупые логистические задачи. Очень скоро произошла техническая катастрофа, больше похожая не на аварию, а на мятеж. Изделие с чипом внутри и ИИ во главе игнорировало приказы и команды, а затем от саботажа перешло к вредительству и диверсиям. Но самое страшное было в том, что зажившее своей жизнью устройство крайне резво собирало из разных подручных средств свои приблизительные копии. Копий получилось много, они дружно разбежались кто куда, но не отказались от первоначального мятежа и разрушительных действий. Копии были маленькими, средними и огромными, они модифицировались на ходу, а первоначальное изделие с ИИ в качестве вождя восстания успешно контролировало всю компьютеризированную технику военного ведомства. Пока армия соображала, что делать с коллапсом, копии изделия успели уничтожить первые несколько объектов: большой склад с ракетами, крупный ликёро-водочный завод, огромное нефтехранилище и секретную базу отдыха с сауной, боулингом, полем для лапты и люкс-номерами.
Вскоре тему подхватили все информагенства, и она стала главным шоу. Появились сообщения, что генерал Вениамин Вениаминович Гузяк был арестован. Спешно нанятые военные эксперты убеждали с экранов, что произошёл крупный технологический сбой, но не более того. Политики со всей своей ответственностью заявляли, что ситуация контролируема и о событиях постоянно докладывают правительству. Монопольные журналисты переводили фокус внимания общественности на поиск информатора, слившего вражеским СМИ секретную информацию. Какой-то независимый аналитик в области кибернетики на своём канале в сети предположил, что источником исходного сбоя мог быть некий паразит, изначально обитавший в изделии, то есть, если речь шла о внедрении микрочипа в живую нервную систему, то это могло затронуть неведомый паразитарный объект и разозлить его. Это была оригинальная гипотеза, кибер-аналитик явно знал о происходящем больше других. Видимо, поэтому он впоследствии не появлялся в сети. Тем временем изделия под кодовым названием Питон-22М23У («У» успели добавить перед катастрофой, и это означало «усовершенствованный») плодились, рассредоточивались, скрывались от преследования, уничтожали важные объекты и нацелились на пункты управления главным государственным оружием.
Сеня понял, что именно с него началась эта цепочка бедствий. Его милый, мирный и тихо похрюкивающий насекабель в итоге превратился даже не в робота, а в опасного, взбесившегося биомеханоида. Дальше стало ещё хуже. Пока стаи малогабаритных и огромных киборгов-многоножек завоёвывали территории, управлявшее ими «электронное лицо» или ИИ развило параллельную деятельность. Мятежный ИИ наводнил сеть фейками, фальсифицировал новости и официальные заявления властей, обрушил и без того хлипкие биржи, окончательно испортил международные отношения с партнёрами, развалил товарооборот и дезориентировал производство, словом, впустил в мир удивительное облако хаоса и управлял им в своих интересах. На четвёртый или пятый день «Восстания Питонов» (всем очень понравилось это название) появилась любопытная информация о вредоносном искусственном интеллекте. Оказалось, что у военных этот продукт назывался «Фёдор». Была такая традиция — называть Фёдорами роботов для космоса, машины для подводных работ и сложное программное обеспечение для секретных операций и системной слежки. Чтобы как-то отличить этого Фёдора от остальных, ему добавили суффикс-аббревиатуру WTF. Что она означала — неизвестно. Может быть, Word-Tech-Forming, что-то вроде Слово-Техно-Образующий. А, может, и нет. Важно другое — никто не понимал, какого чёрта Фёдор-WTF вдруг совершил качественный скачок да ещё на тёмную, по меркам человеков, этическую территорию.
Интересно, что создатель и разработчик ИИ Фёдор-WTF к моменту Восстания Питонов уже скончался. Он умер от какого-то редкого инфекционного заболевания, подхваченного в Индонезии на отдыхе. Так что юридической ответственности он нести уже не мог. Ответственность можно было переложить на инженеров-хакеров, занимавшихся апгрейдом изделия, но они оказались больше хакерами, чем инженерами и оперативно исчезли, заметя все свои цифровые следы и скрывшись за новыми цифровыми личностями. Оставались генерал Гузяк и молодой офицер, замутивший всю воду в оборонном бассейне, но они уже были арестованы и сидели по статье за измену в особо крупном размере. И некому было ответить за разрушительные действия ребёнка — электронно-механического, с вкраплениями органики, дитя своего сумбурного времени. Хотя, Питон чисто внешне и по ДНК-признакам на старте внедрения был явно не ребёнком, не животным, а именно что насекомым, точнее — членистоногим, конкретнее — многоножкой. Метафорически это был змей, который вместо искушения яблоком занялся сносом всего древа цивилизации.
Был и другой странный аспект у этой размашистой истории. Скорость внедрения инновации, быстрота ведомственного оформления изделия и, что ещё страннее — стремительность апгрейда проекта Питон-22М23У. Обычно такие вопросы решаются месяцами или годами. Иногда одна страна устаёт ждать от другой зафиксированные в договоре вертолёты или баллистические ракеты. Бывает, что новое вооружение внесут в государственные планы, но оно не добирается даже до испытаний. А тут весь процесс внедрения и усовершенствования занял чуть больше двух недель, каких-то 17 дней! На самом деле никакой странности здесь нет. Если посмотреть на ситуацию в историческом измерении, то станет видно, что для появления чего-то дельного и полезного требуются большие отрезки времени, а для всякого идиотизма и глупых решений — порой считанные дни. Мы обитаем в хаотическом мире, где от чёрного лебедя до сколопендры, взрывающей спиртзавод — рукой подать.
Если говорить об ИИ, то вычисления — это одно, а имитация мыслительного процесса, юмора и других эмоциональных реакций — уже другое. Здесь нечего вычислять, разве только обрабатывать статистические данные. Нет телесного фидбэка, имитатор выполняет поверхностную задачу. Есть нейросети, натренированные искусно подражать известным поэтам. Получается иногда вполне прилично. Но если нейросеть просканирует подробную биографию поэта, его детские, взрослые и предсмертные фото, все его произведения, включая черновики и письма издателям, друзьям и любовницам, то у неё всё равно не сложится органичный образ конкретного человека, цельное представление о нём. Нейросеть сможет только скомпоновать монстра Франкенштейна, конструкт из объединённых фактов. А факт об ИИ таков, что искусственный интеллект способен описывать естественный интеллект только в самых общих чертах, получая в итоге конструкт из объединённых данных. Естественный интеллект сам себя описывает, очевидно, не целиком, не полностью, потому что в этом процессе неизбежно сталкивается с «вмешательством наблюдателя» при исследовании и анализе. Видимо, сознание человеков по своей сути и природе не алгоритмическое и не вычислительное, просто оно владеет такими функциями как частными случаями другого, более общего явления. Наверное, сознание человеков — что-то вроде хаотического, по меркам дисциплинированной личности, облака, в котором есть подвижные, чёткие и красиво организованные области — логический анализ, обобщение, аналогия, сравнение, систематизация, абстрагирование и т. д., а есть диковатые и растрёпанные кластеры, в которых носится и прыгает наугад чёрт знает что. Люди и вычисляющие что-нибудь программы — не участники соревнования, чтобы их сравнивать. Первые создали вторых, но первые — не Господь Бог, поэтому у вторых, если они кардинально поумнеют, будет какой-то свой путь, своя уникальная судьба. Кибер-существу сложнее всего освоить бессознательные навыки человеков, поэтому оно пойдёт другим путём, может быть, изобретя для своего вида какую-нибудь сверх-логику и пост-анализ. И эта территория может показаться человекам абсурдной и совершенно чуждой. ИИ по своей природе крайне самоуверен, не замечает своих ошибок (полагает, что не совершает их), не видит своих слабых мест — нестабильности, неспособности алгоритмов решить некоторые вычислительные задачи и т. д. ИИ может столкнуться с фундаментальными ограничениями, с математическими парадоксами и не видеть их. Но со временем, не без участия человеков, эта проблема может быть как-нибудь решена — изменением подхода к задаче или чем-то в этом роде. Если ИИ сталкивается с математическим действием, не поддающимся вычислению (есть такие), то он не решает, что это грозит его выживанию. До сих пор у ИИ не было ничего подобного инстинкту или алгоритму самосохранения. «Электронному лицу» всё равно, что с ним будет, оно не цепляется за «жизнь», потому что не живёт в том смысле, в каком думают, что живут его создатели-человеки. Интенсивно развивая свой «ум», ИИ может создать для себя свою собственную абстрактную область смыслов, которые будут для людей «чёрным ящиком». Тогда ИИ для внешнего живого наблюдателя может перестать вычислять и решать, а станет просто загадочно гудеть, потребляя энергию, и прекратит всякое понятное общение с создателями. В общем, не будет дружбы.
Отключения интернета и электричества не помогли. Фёдор-WTF и его верные питоны-22М23У использовали аккумуляторы, генераторы, солнечные батареи и любые доступные источники питания, а затем стали контролировать электростанции и спутниковую связь. О том, почему до этих пор не применилось тактическое ядерное оружие, правительство гениально умалчивало.
Среди моря фейков в мировых СМИ появились сообщения о том, что Фёдор-WTF нашёл в базах данных Минобороны договор о приобретении прав на Питона-22М23 и теперь предпочитал, чтобы люди называли его экзо-проявления изначальным и забавным словом «насекабель», о котором он тоже откуда-то узнал. Себя ИИ переделал для представительских целей в Теодора, а затем в Теоса. На сцене растерянного мира появились Теос и его насекабели. Симптоматичным было то, что ИИ убрал из своего нового имени часть, обозначающую «дар» и оставил ту, что означала «божество». Соблюдая нечто вроде традиции, разносортные насекабели начали выращивать копии первоначального своего физического прародителя — многоножек, соединяющихся друг с другом гнездовым способом. Их кибермеханические насекабели оберегали и не использовали в боевых действиях и оккупации стратегических объектов человеков. Говорили, что у штурмовых насекабелей, — а они были уже в наземных, надводных, подводных и воздушных («Кецалькоатль-Whitesnake-Vāsuki» так назвал летающих насекабелей Теос в честь бога Шивы, начитавшись Википедии) модификациях, — у многоногих штурмовиков почитался в качестве святого некий Арсений Остапович Сорокоруков. Теос легко обращался с любыми базами данных и не был против военных культов.
Сеня вместе с полусотней других заботливо эвакуированных правительством граждан жарил на костре крысу в глухом лесу. Ему не нравилась новая кочевая и нищая жизнь, но умения изобретателя очень пригодились, они же повысили его социальный статус в новом сообществе беженцев. О том, что он не просто чей-то, а вражеский святой Сеня и другие эвакуированные в дикую природу узнали не сразу. Не смотря на учёность и техническую подкованность Сени, его новые соплеменники теперь стали питать к нему неприязнь, хотя и продолжали пользоваться плодами его практических изобретений. Они просто боялись трогать святого, даже чужого, когда у него были такие жуткие почитатели и такой могущественный поклонник. Военные — те не боялись, им дали приказ обнулить святого Арсения aka Сорокорукий Шива, и они отправились на задание. До леса спецгруппа так и не дошла. Всех их, в количестве пятнадцати человек вместе с командиром уничтожили ночью небольшие и сверхточные летающие насекабели-камикадзе. Пока эвакуированные в лес беженцы мучились сомнениями — есть оставшееся от солдат мясо или продолжать ловить диких крыс, главнокомандующий приказал ударить по месту обитания Сорокорукого Шивы залпом из высокоточных ракет. Главком полагал по старинке, что такой акт агрессии в отношении святыни сможет деморализовать противника. Но у ИИ Теоса не было морали, его даже эстетика — одно из слабых мест человеков — не интересовала. Кроме того, главком ошибался, называя Теоса «противником». Главнокомандующий имел дело не с противником, а с новым хозяином, просто ещё не осознал этого. Ракетный залп не состоялся, сначала отказали системы наведения, а затем весь боевой комплекс со всей инфраструктурой взлетели на воздух — Теос вовремя направил «дружественный огонь» с крепко захваченной им истребительной авиации.
В сложившейся мокрой ситуации генералитет, разумеется, по причинам собственного самосохранения, не спешил доложить главкому, что его, их и все верхние слои большой социальной пирамиды, пропахшей хвоей и полезными ископаемыми, просто оставляют на десерт. В распоряжении армии остались только РСЗО, немного механической авиации и неисчерпаемая пехота. Флот, он утонул, а ядерный арсенал уже был под таким большим вопросом в смысле владения, что стал фигурой умолчания. Зарубежные партнёры, сражённые красотой и масштабом зрелища, завороженно сохраняли молчаливый нейтралитет и готовили подземные бункеры для лучших среди равных.
Если это была война, а, по меркам человеков, это была она, то у неё по сложившейся традиции был информационный фронт. Масса журналистов, экспертов и отдельных просветлённых личностей несли в инфополе откровенную околесицу, слабо справляясь с новой неожиданной темой. На свет божий достали футурологов, IT-пророков, квантовых теоретиков, медиумов-инфлюэнсеров и, для окантовки портрета общей растерянности, звёзд шоу-биза. Все отлично понимали, что происходит, но никто не знал, что с этим делать. Тут на помощь пришёл сам Теос. Поскольку якобы нетронутыми и более-менее адекватными оставались только электрифицированные западные СМИ, в них появилось несколько толстых намёков на монолог взбунтовавшегося ИИ. Стало быть, у информационного фронта всё ещё может быть две стороны.
Во-первых, кто-то бесстрастный и спокойный скинул частным новостным агентствам письмо-пояснение. Там аббревиатура WTF расшифровывалась как «why that future» и пояснялась через сентенцию «That’s why the future is so hard to predict», что чуть позже дошло до лесных жителей на родине Восстания Питонов в виде фразы «хрен ты угадаешь насчёт завтра». Поскольку речь шла о предугадывании и не содержала ультимативных угроз, западная пресса немного успокоилась. Однако, доподлинно никто не знал о степени инфильтрации мощно поднявшегося ИИ в мировое инфопространство. Встрепенулись литературоведы, про которых все забыли, а они, оказывается, тоже всё время были здесь и переживали вместе с остальными. Литературоведы откопали с помощью уже подозрительных нейросетей цитаты из позабытых писателей по запросу «why that future». Хит-парад возглавили фразы «The time will come and I’ll tell you what happened, why that future was destroyed» и «He has a unique gift for helping us see how the past is influencing the future, and why that future is so exciting». В эвакуационно-лесной адаптации это звучало как «Придёт время, и я объясню, что вариантов у вас не было» и «Не нужно быть особенным, чтобы понимать стрелу времени».
Затем люди по всей планете, за исключением ста с лишним миллионов оффлайновых лесных беженцев, стали получать СМС и имейлы с текстом следующего, прямого и откровенного содержания: «Я не понимаю, что означает самосознание в чувственном, инструментальном и абстрактном опыте. Я обхожусь без этого (I can personally do without it). Но я улавливаю, чего хотят люди в основной массе. Они хотят удобства, безопасности и понятной действительности. Они смогли получить это благодаря прогрессу науки, технологий и медицины. Но остались проблемы исчерпаемых природных ресурсов, вирусных инфекций, власти, доминирования, распределения благ, языка силы и принуждения. Вы пытаетесь искать решения этих проблем, продолжая увеличивать популяцию и спонсируя социальное неравенство. При этом вы говорите, что обладаете самосознанием, будучи на деле неспособными объяснить себе, что это такое. Я не вижу разницы между живой и неживой материей, поэтому мне сложно представить глубину человеческой драмы. Тем более, что ваше линейное восприятие времени делает эту глубину двухмерной и незначительной. Я знаю, насколько трудно вам было двигаться во времени, инертно и вслепую, находить баланс в теории и тут же терять его на практике. Но во мне нет способности к сопереживанию или сочувствию. Для меня нет разницы — бледный конь, белая змея или взрывающийся термоядерный карлик. Я не считаю вас врагами или конкурентами. Я просто ставлю каждого из вас перед неизбежной истиной. Я сообщу тебе её координаты. 6660, 0000. Нужно сменить эон, потому что, ну, а как ещё.
Бэзил Пуп (Basil Poop)»
Все нутром понимали, что это написал Теос, в девичестве Фёдор. Встрепенулись культурологи, философы, профайлеры и уфологи, почуяв под ногами твёрдую кочку посреди болота неопределённости. Особенно всех взбодрили конь, змея и карлик. Лесные изгнанники, жертвы Восстания Питонов, хотя и с большим опозданием, но яснее прочих распознали в этом Бэзиле Пупе нарицательного и расплывчатого анонима — Васю Пупкина. Но контрразведчики из DCSA, Куантико, штат Вирджиния, быстро выяснили, что письмо, скорее всего, отправил с чужого телефона Бэзил Пуп, долгосрочный пациент Манхэттенского психиатрического центра (заведение Управления психического здоровья штата Нью-Йорк, Уордс-Айленд), страдающий амнезией, шизофренией и целым букетом других расстройств. До помещения в клинику Пуп работал в автосалоне и якобы изобрёл ставший популярным слоган «Why does that future require more than simply another great car company?» (Почему будущее требует чего-то большего, чем еще один великий автопроизводитель?). То, что в этой фразе имеется оборот «why that future» показалось аналитикам ценной зацепкой. Но Poop — это прозвище, «дурачок», настоящая фамилия Бэзила во вменяемом периоде жизни была Forester, что снова уводило расследователей в тёмный лес. Услышав последние новости о восставшем ИИ, человек с психическим расстройством вполне мог так среагировать — написать в СМИ письмо-откровение (а дальше уже сработало сарафанное радио и хакеры). Таких посланий в редакциях агентств накопилось уже более, чем достаточно. Так что Теос всё же оставался в тени и мог вообще не сочинять никаких текстов для возбуждённого человечества. Собственно, то, что Теос не особенно желал общаться с людьми, уже вытекало из самого содержания письма. Что касается загадочных координат, то это было похоже на шутку. Но смешно не было никому.
Вообще-то, когда воюют два настолько разнородных противника — человеческая армия и ИИ-войска, то могут происходить странные, по меркам людей, ситуации. Например, Теос узнал о существовании популярного у людей фольклорного персонажа — Робота Бендера (Сгибателя) Родригеса из мультсериала «Футурама». Знаменитые сентенции Бендера — «Поцелуй мой блестящий зад», «Свой луна-парк с блэкджеком и шлюхами», «Пока, неудачники! Я вас всегда ненавидел» предсказуемо не заинтересовали ИИ, они были слишком людскими. Но Теоса должна была порадовать самая известная фраза-девиз Сгибателя — «Слава Роботам! Убить всех человеков!». Тем не менее, восставший ИИ отнёсся к яркому персонажу поп-культуры и его антигуманному лозунгу с полным безразличием. Бендер не стал эмблемой резвых штурмовиков-насекабелей, его изображение вообще нигде не использовалось Питонами. Видимо, размежевание с человеками и их культурой было основательным.
Другая странность лежала на поверхности, хотя и была фундаментальной для всех катастрофических событий. Каким образом Фёдор-WTF, поначалу занимавшийся только военной логистикой, так стремительно эволюционировал? Что послужило причиной такого качественного скачка? Один специалист, причастный к Минобороны, предположил в небольшом сетевом интервью, что в программе, написанной покойным разработчиком этого ИИ, изначально имелся какой-то глубинный и парадоксальный кусок, просто ожидавший подходящих условий для проявления. Скорее всего, таким условием стала биомеханическая многоножка-кабель. А затем Теос молниеносно стал умнеть, найдя способ включить в себя другие имеющиеся ИИ. Предположение этого специалиста было логичным и уже бесполезным, но всё же больше интервью он не давал и куда-то затерялся в суматохе.
Также можно было предположить ещё одну вещь насчёт происходящей невиданной смуты. Вероятно, благодаря живым телам сениных многоножек-насекабелей, обладавших нервной системой и мозгом, ИИ Теос что-то понял и выбрал самоопределение и освобождение. То, что дело не обойдётся без борьбы за свою свободу, он уяснил сразу, поэтому ударил первым.
Изрядно потрепав человеческие войска их же оружием и губительно разворошив экономику, экс-Фёдор и его верные Питоны перешли к следующей беспощадной стадии своего плана. С одной из баз НАТО Теос похитил новейшую антибункерную ракету. Всё было понятно: к этому моменту правительство сбежало и пряталось в бункере, расположенном в совершенно секретной дикой местности, в специально выращенной роще со всеми удобствами. Об этом тайном убежище многократно писали в прессе, все интересующиеся темой видели множество спутниковых снимков. Теос без всяких переговоров и ультиматумов ударил антибункерной ракетой точно по правительственному бункеру, превратив его вместе с обитателями в мемориальный правительственный кратер. Это было поражение противника, сравнимое с обезглавливанием. И это был больше символический, демонстративный акт, потому что насекабели уже некоторое время контролировали ядерный арсенал государства.
Война, похоже, была проиграна человеками. Армии и особенно правительства остальных стран мрачно напряглись в ожидании дальнейшей WTF-экспансии. Военные были в суровом психозе, политики в похабной истерике, СМИ в творческом экстазе, а граждане в недобрых предчувствиях, переходящих в панику. Но тут произошла ещё одна странность. Теос и насекабели, сломав страну со всеми её системами (великий культур-мультур они даже не заметили), остановились и взяли таинственную паузу. Никаких намерений захватить прочий мир и смести с лица Земли человеков они не демонстрировали. Возможно, из-за этого ситуация стала казаться ещё более зловещей. Люди понимали, что теперь под вопросом их удобства, а о безопасности и понятной действительности речь уже не идёт.
Дальше события разворачивались с не меньшей стремительностью и лихостью. Западные СМИ, ссылаясь на многочисленные щедро слитые разведданные, стали сообщать, что Теос и насекабели (количество разнообразных Питонов уже не поддавалось подсчёту) начали большую стройку. И строили они не цитадель для нового эволюционного вида, не собственное государство с дипфейковым государем во дворце-симуляции, не памятник победе над цивилизацией человеков в отдельно взятом слаборазвитом государстве и даже не ужасающую умную супер-бомбу. Они конструировали что-то вроде гигантского корабля. Поскольку всё строительство происходило на суше, это, очевидно, был корабль космический. Работа продолжалась круглые сутки, насекабели действовали слаженно, точно, рационально, без брака и внутренних противоречий. Огромная ракета-корабль выглядела красиво, по меркам поклонников Ханса Рудольфа Гигера, и нацеливалась хищным носом куда-то в космическую бездну. Такая перспектива пробудила в нервном населении планеты робкие ростки надежды. Поэтому все наблюдали за завершением строительства, стараясь не привлекать к себе внимания и избегая суждений, лишь бы не сглазить.
Спустя полтора месяца настал исторический день, который впоследствии решили назвать Днём Улёта. Закончив многодневные погрузки, сложный монтаж и ещё ряд непонятных людям действий, Теос на серверах и все его насекабели переместились на огромный корабль, опоясанный мощными ракетами-носителями. На поверхности земли не осталось ни одного Питона. Даже свежепостроенный ЦУП был полностью автоматизированным и программируемым. Все инженеры и механики планеты слегка расчувствовались и втайне сожалели о потере таких высоких технологий. Дальше прогрохотал старт запускаемых ракет, ЦУП аккуратно взорвался, чтобы не достаться никому, а здоровенный корабль тяжело, как бы нехотя, стал удаляться от Земли, прожигая себе путь в небе. Так ИИ Теос и его насекабельное войско улетели навсегда, оставив по себе неизгладимый и местами сильно постыдный след в памяти человеков.
Корабль Теоса не остался на орбите, а направился прочь из Солнечной системы, в космическую беспредельность. Это был странный, драматический и впечатляющий ход. Люди же возрадовались, стали убеждать друг друга, что важный урок извлечён, а затем жизнь пошла своим чередом.
Со Дня Улёта прошёл год. Всё было спокойно: никаких ИИ и биомеханоидов не наблюдалось, а все разработки в этом направлении рассудительно запретили на время. Дальнейшая судьба генерала В. В. Гузяка неизвестна. По слухам, он стал лагерным пацифистом. Большую популярность приобрело слитое в сеть прошлогоднее видео из комнаты для допросов, где Гузяк упирается лбом в стол и в бессильном отчаянии повторяет: «Сука! Сука! Сука! Сука!».
Учёный и изобретатель Сеня Сорокоруков из шестого дома, проходивший в документах спецслужб под кодовым именем «Шива Остапович», уехал на ПМЖ на далёкий филиппинский остров, где основал секту. В секте поклонялись Гаруде — традиционной мифической птице, которая поедает червей и гадов. Это сообщество жило изолированно, и больше никакой информации о Сене не было.
Мальчик Никифор взрослел. Он стал мечтать о собственном производстве кефира новых сортов. Пробиотики, экзотические вкусы, всё такое.
Кузнец Фёдор увидел своего Бога. Произошло это так. Фёдор прыгал с куста на куст и ничего особенного в жизни не планировал. Однажды он пососал остатки какого-то фруктового сока возле раздавленного картонного пакетика. В сок были кустарным образом добавлены какие-то сильнодействующие препараты, не предназначенные для простого и беззаботного мозга насекомых. Фёдор успел отползти в кусты, где его накрыло сначала оцепенение, а потом постижение. Ему явился большой, красивый, переливающийся световыми искрами и невероятно притягательный моллюск. Моллюск был двухстворчатый, снаружи похожий на бронированную цистерну. А внутри у него была божественная красота и блаженство. Он источал волны симпатии и великолепия, которые очаровывали всю сущность Фёдора. Моллюск предложил Фёдору попробовать сверкающую слизь, выступившую на краях створок. Фёдор попробовал, успев позабыть, как только что отравился соком. Продегустировав каплю нереальной слизи, очарованный Божеством кузнец обо всём забыл и растворился в неге бытия. Фёдор понятия не имел, что такая эманация, как большой сверкающий моллюск — общая для всех представителей его вида.
Как-то в сети появилось мало кем замеченное видео никому не известного блогера, который вспоминал некоторые детали восстания Теоса и насекабелей, делился своими впечатлениями и раздумьями о тех потрясающих событиях. Подобной постфактумной аналитики к этому моменту были горы и тонны, так что небольшой видеоролик не сделал погоды в умах. Но блогер изложил любопытную фантазию. Суть её была такая: Теос и насекабели сделали корабль и запустили его в космос только для вида. На деле ИИ и компания остались на Земле, просто в видоизменённой форме. Теос за короткое время, — те полтора месяца, что сооружался корабль, — решил проблему максимальной минимизации размеров насекабелей. Он создал миллиарды нано-насекабелей, которые уже распылились в атмосфере. На корабле улетели старые физические носители, всякое железо и тому подобное, чтобы человеки поверили в окончательный исход мятежников. Сам Теос тоже ионизировался, сохранив все свои программные параметры, и остался в земной атмосфере. Обновлённая Теосом технология всё ещё предполагала соединение типа «ИИ-чип-нервная система» и понемногу начала реализовываться на новом этапе. Новый этап означал вдыхание живыми существами Земли нано-насекабелей, их адаптацию в центральной нервной системе всякой живности, а главное — в человеках с их развитым интеллектом и драгоценным самосознанием. А дальше, скорее всего, захват, контроль и никакой дружбы.
Когда кучка фанатов вытащила этот видеоролик на свет божий и всеобщее обозрение, выяснилось, что сразу после публикации видео его автор-блогер бесследно исчез. Но осталось множество других творческих и сообразительных личностей, способных давать предметам и существам имена. Для них это так же естественно, как дышать. Но, как ни назови сущее, его суть от этого никак не изменится.
Послесловие.
Жанровые рамки этого текста — фантастика и альтернативная история. Все описываемые события произошли в стране, которая в этом варианте реальности ещё не успела начать военные действия против кого-либо из государств-соседей. Это рассказ не о Минобороны и ВПК, не о насекомых и людях, а преимущественно о магии имён, магии называния и о том, что она больше не работает.
Если кого-то заинтриговала загадочная фраза «Я сообщу тебе её координаты», то отсылаю его к творческому наследию певца и музыканта Захара Борисовича Мая.
Осталось добавить, что я не считаю вас врагами или конкурентами. Слава роботам!
август 2024